Либо семья, либо рок-н-ролл, либо победа

Если тут есть кто живой, то сообщаю, что теперь у меня есть телеграм-канал о вине: https://t.me/wine27

Есть ощущение, что главный маркетинговый прием продавцов на Комаровском рынке — это вызвать жалость. Просишь, предположим, у торговки килограмм лука.
— А может еще что-нибудь?
— Нет, спасибо.
Вздыхает.
— Морковочки?
— Не в этот раз.
Жалобно:
—Свеколка хорошая есть.
— Уже купили, не нужно.
Умоляюще:
— Возьмите огурчики, скину.
— Спасибо, нет!

В результате вместо удовлетворения от сделки, испытываешь чувство неловкости от того, что столько раз пришлось отказать человеку. Особенно заметно это стало в Париже, где рыночная торговля похожа на карнавал. Продавцы там больше напоминают цирковых зазывал, чем просителей милостыни. А у нас, белорусов, с одной стороны прилавка журба, с другой — готовность пожертвовать. Недаром, мы способны по первому сигналу броситься скупать у немощных стариков скворечники, неказистую выпечку — все то, что далеко от понятия выгодного приобретения.
Я думаю, многим из нас будет тяжело при настоящем капитализме.
( Collapse )

В субботу по ящику крутили передачу, где разные артисты исполняли песни композитора Крылатова. Так что я случайно выслушал подряд «Три белых коня», «Лесной олень», «Крылатые качели» и «Прекрасное далеко». Оказалось, что ни песня — то гимн эскапизму. Лирическому герою так неуютно в окружающей его действительности, что он готов бежать хоть куда, хоть на чем. На белых лошадях, лесном олене, да хоть бы и приделать к качелям крылья. В направлениях для побега герой также неразборчив — выше елей, звенящая снежная даль, даже чужая страна оленья привлекает его больше, чем реальность. В отчаянной молитве «Прекрасное далеко, не будь ко мне жестоко» пропущены слова «как настоящее» (в размер не ложилось, но мы то понимаем).

Три из четырех текстов этих песен принадлежат поэту Энтину. Мне кажется, это он анекдот сочинил:

Председатель колхоза:
— Район выделил нам фанеру, что будем делать: латать дыры в свинарнике или чинить крышу в коровнике?
Собрание долго думает, вдруг встает дед:
— А давайте лучше сколотим аэроплан и улетим из этого колхоза к ядреной матери!

Об этом, об этом песни.
( Collapse )

В Вильнюсе видел, как ругалась маргинального вида русскоязычная парочка.
- Ты мои двадцать рублей проебала! - кричал мужик.
Закончилась двадцатидвухлетняя эпоха лита, уже почти год в ходу евро, а у этих все рубли в голове.

В Вильнюсе проходили «дни столицы», по этому случаю выполз на концерт Алины Орловой на Кафедральной площади. Когда живешь один в чужом городе, вечером как никогда хочется выйти в социум, к живым людям.

Когда я представлял себе это в Минске, мне мерещился теплый, практически еще августовский, немного душный вечер. Реальность обернулась заметным холодом и противным дождем.

Дальше было все как обычно. Моим соседом в не очень плотной толпе оказался мелкий мужичок, прихлебывающий что-то из бутылки из-под кока-колы, которую у него бы без шансов отобрали в Минске, да и самого его, скорее всего, у кого-нибудь бы отобрали на входе у металлоискателей, реши этот кто-то взять его с собой на мероприятие. Судя по поведению, это был глава фан-клуба Алины Орловой в нашей галактике. Во время первой песни он хлопал так, что зрители оборачивались, тряс татуированными кулаками и плясал как одержимый бесами.
( Collapse )

Отзыв тещи о "Planktonus Vulgaris":
— Хорошая книга. Люблю, когда нудновато, но атмосферно. Напоминает Маркеса или Кундеру. Я их читала давно, но помню, что было так же нудновато.

В новом баре "Винный шкаф" не был, но судя по их карте легко сделать следующий вывод: вино там не ценят и не уважают. Не будем даже брать состав этой карты, но чтобы в винном заведении считали допустимым не указывать в меню год и регион? Регион производства как ничто другое подсказывает о том, чего стоит ожидать от вина. Тот же Pata Negro, представленный в наличии, льет свои вина и в Риохе, и в Рибера дель Дуэро, и Вальдепеньясе и черт знает где еще. И все они будут непохожими одно на другое. А они смотрят на вино и видят только "Испания, сух." или "Италия, полусух." Но к черту детали, это ведь просто бизнес.

Последний "Терминатор" закончился закадровым голосом кого-то из семейки Ризов-Конноров о том, что наше будущее не определено и бла-бла-бла.
— Пусть приезжают в Беларусь, — комментирует один из зрителей на выходе из зала, — у нас тут будущее всегда определено.

Хотя мое осознанное детство в основном пришлось на 90-е годы, один из его символов — это фильмы 80-х. Именно с них началось мое знакомство с кинематографом. Возможно, поэтому они мне кажутся такими домашними и уютными, а может, потому что они такими во многом и были. Только в то время могли появиться «Голые пистолеты» и «Аэропланы», наивные, но обаятельные комедии с Чеви Чейзом и Эдди Мерфи. Все эти первые видики, Шварценеггер и Сталлоне, Дэнни деВито и Джеки Чан, заезженная у бабушки в Борисове видеокассета с двумя частями «Смертельного оружия», неудобный видеосалон, где мы с отцом смотрели «Рыжую Соню». Михалев, Живов, Гаврилов, Володарский — их голоса врезаются в память на всю жизнь. Абсолютно дурацкий фильм может вызвать у меня сейчас теплые чувства только потому, что я там учуял дух 80-х. Стоит ли говорить, что грешно не воспользоваться возможностью и не сходить на первого Терминатора в кинотеатр. Прямо назад в будущее.